Другой, не трагический, а веселый и сильный Пушкин! И, слушая речь докладчика, смутно, каким-то тайным проблеском думаешь, что ведь Пушкин и действительно был отчаянно веселый человек в жизни, почему же мы перестали это в нем ощущать?
Но как же смерть? Аверьянов и про нее нашел совсем другие слова:
«Тут царь Николай разгневался, но прямо напасть на Пушкина не решался. А царские прислужники наняли проходимца, приемыша бельгийского посла, тот и побился с Александром Сергеевичем на дуэли… Так по-глупому сто лет назад тридцати семи лет от роду и погиб человек».
Это было сильно, искренне, убежденно рассказано колхозником, а консультант сидел в зале и разводил в растерянности руками («не по конспекту!»). Было ли правильно старое чтение биографии Пушкина? Да. Судьба поэта, загубленного царизмом, была трагична, и мы, жившие при царизме, выдели его судьбу именно с этой ее трагической стороны. Правильно ли передал
биографию Пушкина колхозник? А почему же нет? Ее передал тот, кто свергнул и раздавил царя, свергнул и раздавил кулака, кто отпраздновал новый закон, право на труд и долг труда. Судьба Пушкина н е только трагична. И разве этот новый человек в его собственном новом мире не смеет увидеть великого народного поэта с той стороны, с какой он ему понятней?